Но самое большое заблуждение – дети это радость, смысл жизни, они как свет в окошке. Вот и я повелась на всеобщую манию и согласилась рожать, отказавшись от престижной работы.
Но начну сначала, когда мы со Стасом только познакомились. Обычные отношения, стандартный конфетно-букетный период. Стас очень мне нравился, устраивал моих родителей. Когда он сделала мне предложение, согласилась и скоро стала его женой.
Я уже любила когда-то, безумно, до потери пульса! Окрыляющее светлое чувство принесло мне столько боли, разочарования и душевных ран, что больше любить мужчин я не собиралась. Просто выбрала мужчину, с которым мне будет комфортно идти по жизни.
Мне нравилось быть женой, обустраивать быт, заниматься домашними делами. Я по-прежнему работала и находила утешение в хобби после тяжелых дней. Стаса все устраивало, а меня тем более. Пока в его голову не закрались крамольные мысли, искалечившие мне жизнь и будущее.
Но как-то он заявил, что нам пора стать родителями. Меня такое предложение не устраивало. Мне было двадцать пять на тот момент, еще очень рано было становиться мамой. Да, я знаю, что сейчас и в восемнадцать по трое рожают, но я не стремилась размножиться поскорее. Мне важно, чтобы я могла дать ребенку все, а не просто нарожала и все, готовая «яжмать» мне все должны!
Когда Стас предложил стать мамой, в душе зародились тысячи сомнений. У нас солидная разница в возрасте, он очень хорошо зарабатывал. Но у меня карьера только началась, работа в крупной компании сулила быстрый рост и продвижение. Если сейчас забеременею, то молодые быстро займут мое место.
Не стоит рассказывать, как тяжело женщине заслужить повышение. Но Стас уговаривал, его мама просила, моя мама тоже хотела внука. Они все так сладко рассказывали, как замечательно быть матерью, что я сдалась. Если бы время можно было отмотать назад, то я бы ни за какие коврижки не дала бы добровольное согласие на последующую каторгу. Беременность была страшна, даже вспоминать тяжело и больно!
Я набрала двадцать килограмм, все мое тело опухало и отекало, болела голова, спина, все суставы, ныли мышцы. Каждый месяц ложилась на сохранение, рыдала неделями от невозможности поспать или поесть, постоянно тошнило и кружилась голова. Я даже врагу не посоветую пройти через это. Мне хотелось только одного, чтобы ребенок наконец родился, и я могла снова жить, а не страдать ежедневно.
Но с рождением Максима все стало еще хуже. Он постоянно плакал, просил есть, почти не спал. Я уже устала миллионный раз менять подгузники и избавлять его от соплей. Я абсолютно ничего не чувствовала к сыну. Через два месяца я по-прежнему чувствовала себя несчастной, одинокой, забитой. Муж пытался помогать, но не старался. Ребенок постоянно кричал на его руках и мне приходилось начинать все с начала. Я ходила в больницу и смотрела, как другие мамы сюсюкаются с детьми, а мне на своего смотреть не хотелось.
Я устала быть матерью, мне это совсем не нравилось. Я мечтала о том, чтобы все это закончилось, как страшный сон. Хотелось отдать ребенка мужу и самой исчезнуть. Но я знала, что моя мама мне этого не простит.
Когда Максиму исполнилось три года, я быстро пристроила его в сад и вернулась на работу. И теперь жизнь моя разделилась на две части. Днем я была невероятно счастливым мотивированным человеком, который доволен собой и жизнью, а после обеда становилась несчастной мамой.
Мне было очень жаль Максима, ведь он нуждался в любви и внимании мамы, но я совсем не чувствовала к нему ничего, будто это чужой ребенок. Естественно, он не должен страдать от этого. Я его обнимаю, целую, провожу время, делаем поделки, учимся читать. Но все это кажется мне непосильным трудом, который делает меня еще более несчастной.
Я стала запираться в ванной и рыдать, включив краны на полную мощность. В голове желание закончить все это, но я должна. Поэтому умываюсь, вытираю лицо и выхожу с натянутой улыбкой.
